Почему в Украине невозможен импичмент

18 апреля 2018 года в эфире телеканала NewsOne прозвучала очередная запись разговора с участием президента Украины Петра Порошенко. Запись предоставил находящийся в эмиграции нардеп Александр Онищенко в ходе программы "Украинский формат". На записи он и Порошенко обсуждают договорняк с экс-министром экологии Николаем Злочевским по закрытию уголовных дел против него. 

По компромату на Порошенко

У нас тут многие возбудились по публикации первой записи Александра Онищенко с Петром Порошенко. Буквально с Уотергейтом сравнивают. А зря. Хотя бы потому, что сравнивать там и тут вообще не с чем. Ричарда Никсона (1913-1994, президент США в 1969-1974 гг. - прим. ред.) никто в коррупции не обвинял. Все обвинение по Уотергейту (отель в Вашингтоне, давший название политическому скандалу, приведшему к импичменту и досрочной отставке Никсона - прим. ред.) сводилось к следующему:

возможно, первое должностное лицо страны отдало противоправный приказ спецслужбам прослушивать переговоры своих политических оппонентов, а затем это же первое лицо всячески скрывало улики и давило на свидетелей.

Всё. По украинским меркам – это как дорогу перейти не по зебре.

Уотергейт в принципе может быть только в правовой державе. В стране, где озвучивание вероятного преступления:

а) вызывает общественный резонанс и

б) автоматически признается всеми элитами, как остаточне прощавай карьере.

Вспомним диссертационные скандалы в Германии и Венгрии. Ведущие политики пошли на дно только потому, что был найден не самый дикий, но компромат. А компромат подтвержденного характера – это автоматический поход на дно. Это принятое правило. Попалился – досвидос. Нет 100% доказательств, как в деле с мучениямиДональда Трампа о русском следе - болтается на волнах с перспективой последующего потопления. Но точно в большом дискомфорте и в череде бесконечных атак.

Украина не об этом. И вопрос даже не в политиках, которые, конечно же, говно, а в особо чудесном обществе.

А в нашем обществе существует следующая градация:

Первый уровень: свой и чужой

Кто больше раздражает пересичного тернопольчанина – много раз вороватый Пётр Порошенко или предположительно вороватый, но точно разговаривающий на чужом языке Александр Вилкул (народный депутат Украины от Оппозиционного блока - прим.ред.)? Точно также житель Запорожья легче переварит вышки Бойко (уголовное дело по завладению деньгами ГАО "Черноморнефтегаз", с которым связывали имена лидера ОБ Юрия Бойко и бизнесмена Сергея Курченко - прим. ред.), нежели лингвистические конструкции Андрея Парубия.

Поэтому, компромат на Порошенко у нас уже рассматривают через призму войны, «русской агрессии» и «давайте не раскачивать лодку».

Второй уровень: личная заинтересованность

Тырить, конечно же, плохо. Но если в схеме есть я, ты и Галка с третьего подъезда, то могут быть исключения. Собственно, потому юа-СМИ набрали странной жидкости в рот и молчат о чудовищном компромате на первое лицо.

Третий уровень: если чел не свой и «я тут без профита», можно и судить/осудить

Но к этому уровню уже отсеяны все возможности гражданского давления на власть и элиты. Да и нет у нас никакого единого гражданского общества. Есть группки по интересам с занятыми нишами и часто абсурдно пересекающимися посылами.

К примеру, если ты против коррупции, то обязательно должен быть за США и НАТО и поддерживать пидорасов, а иначе в настоящие антикоррупционеры не запишут.

Если выступаешь за федерализацию страны, то будь добр, отметь в анкете дополнительно прорусскость, запутинство и непременную ватность. Ну не может человек, выступающий за прямое избрание глав регионов, а не назначением их президентом (которого обвиняют в коррупции, между прочим) быть кем-то иным, кроме как ватником.

И вот в таком кривом зеркале украинской общественной действительности обвинить президента страны можно без особых последствий для власти в чем угодно. Реакции и последствий не будет все равно никаких. И вопрос тут даже не персонально в Порошенко.

Сам Порошенко – это и есть продукт нашего общества. И было бы очень странно, если бы при таких замечательных людях, с которыми мы каждый день встречаемся в метро, на рынках, кинотеатрах и в социальных сетях, вдруг появился какой-то принципиально другой президент.